Заумь — новая поэзия и язык русского футуризма, который вышел за пределы смысла

Заумь или заумный язык — литературно-художественное направление, возникшее в начале XX века, главным образом в русской футуристической поэзии. Термин был введён поэтами-футуристами, в частности, Алексеем Кручёных и Велимиром Хлебниковым. Заумь — особый вид языка, который лишён традиционного семантического смысла. Слова в таком языке работают на уровне звучания, ритма, интуитивного восприятия и ассоциаций.

Что такое заумь

Заумь — язык, придуманный русскими футуристами, чтобы выразить чувства и идеи не через привычные слова, а через звуки и их влияние на человека. Этот язык не подчиняется правилам грамматики, логики или смысла. Её можно сравнить с музыкой без слов, где ритм, тональность и гармония способны вызывать эмоции и ассоциации, а не передавать конкретное значение.

В зауми используют придуманные слова, которые не встречаются в обычной речи. Однако это не является отказом от смысла как такового. Чтобы понять заумь, не нужно переводить её: она не объясняет, а заставляет чувствовать. Заумь позволяет выразить такие тонкие и сложные душевные состояния, которые трудно или даже невозможно описать словами обычного языка. Это попытка передать настроение, эмоцию или внутренний порыв через звуки, ритмы и интуитивные образы.

К заумному языку прибегают: когда художник даёт образы ещё не вполне определившиеся. Когда не хотят назвать предмет, а только намекнуть — заумная характеристика: он какой-то эдакий, у него четыреугольная душа. Когда теряют рассудок (ненависть, ревность, буйство…). Когда не нуждаются в нём — религиозный экстаз, любовь. Заумь пробуждает и даёт свободу творческой фантазии, не оскорбляя её ничем конкретным. От смысла слово сокращается, корчится, каменеет, заумь же — дикая, пламенная, взрывная.

А. Кручёных. Декларация заумного языка. 1921

Если человек чувствует что-то неопределённое и сложное, например, смешение тревоги и восторга, простые слова могут оказаться слишком «прямолинейными». Заумь же создаёт ощущение через звучание и передаёт пограничные душевные переживания. Ритм и сочетание звуков создают иллюзию движения, хаоса, покоя или напряжения. Читатель или слушатель сам интерпретирует услышанное, исходя из своего состояния и опыта.

Появление зауми было связано с развитием нового взгляда на язык и искусство, но в более широком контексте можно увидеть предвестников таких экспериментов в более ранних периодах. Заумь — это не что-то абсолютно новое, а скорее кульминация определённых тенденций в культуре.

Непосредственными предшественниками зауми стали русские символисты конца XIX века, в частности, Валерий Брюсов. Они также пытались выразить те утончённые состояния души, которые не могли быть переданы обыкновенным языком. Символизм и его стремление к метафоре и образности подготовили почву для более радикальных экспериментов, которые начали футуристы.

В пример можно привести известное символическое моностихотворение Брюсова, состоящее из одной строки, которое Есенин называл «крик против шаблонности».

О закрой свои бледные ноги.

Валерий Брюсов

Хотя все слова в этой строчке понятны, характерный для символизма акцент на ощущениях делает это стихотворение ярким примером экспериментального подхода Брюсова к языку и форме. Сама фраза «закрой свои бледные ноги» символизирует запретное искушение, перед которым герой испытывает смятение.

Ещё более ранний пример заумного языка есть у Гавриила Державина. В его стихотворении «Желание зимы» (1787) присутствуют элементы, которые интерпретируют как ранний пример зауми.

<...>
Ори ширенъ да вирень,
Да лист, братцы, трава.
О пьяна голова!

Гавриил Державин

Сам Державин вряд ли использовал здесь заумь в её современном понимании. Строки гораздо ближе к звуковой игре, чем к систематическому отказу от смысла. Сочетания слов «ори ширенъ да вирень» и «да лист, братцы, трава» не имеют чёткого смысла, однако создают определённую атмосферу и ритмическое ощущение. Эти фразы звучат мелодично и в контексте стихотворения передают некий образ.

Типы зауми

Американский литературовед Джеральд Янечек предложил классификацию зауми, которая делит её на четыре категории: фонетическая, морфологическая, синтаксическая и супрасинтаксическая. Эти виды он рассматривает как разные уровни языка, на которых можно создавать бессмысленные, но выразительные комбинации звуков, слов и предложений.

• Фонетическая заумь: звуки, которые не образуют понятные нам слова. В этом случае важен не смысл слов, а их звучание, ритм и мелодия.
• Морфологическая заумь: на этом уровне создаются несуществующие или искажённые формы слов. Например, можно использовать существующие корни, приставки, суффиксы, но комбинировать их так, чтобы они не образовывали осмысленных слов.
• Синтаксическая заумь: здесь используются обычные слова, но в виде неожиданных или нелогичных сочетаний. Они складываются в такие предложения, смысл которых остаётся непонятным, так как слова относятся друг к другу нелогично. Такие структуры выглядят абсурдными, но всё равно стремятся создать нужное ощущение или настроение.
• Супрасинтаксическая заумь: заумь, которая внешне кажется логичной, так как состоит из привычных слов, сложенных в правильные по конструкции предложения, но остаётся неясной на уровне смысла.

Русские футуристы использовали все основные виды зауми, но чаще они обращались к фонетической и морфологической. Кроме того, отдельные их произведения могли включать несколько видов зауми.

Заумь футуристов

Заумь зародилась во время активного поиска новых художественных форм, которые бы отражали дух эпохи, полный перемен, ускорения жизни и технологических открытий. Заумь стала одним из самых радикальных опытов с языком, предложенных русскими футуристами, стремившимися разрушить старые каноны искусства и создать новые формы выражения.

Центральной фигурой в развитии зауми был поэт Алексей Кручёных, внёсший ряд ключевых идей и методов, которые сформировали её как феномен. Вместе с ним концепцию заумного языка активно продвигал авангардист и футурист Велимир Хлебников, входивший в творческую футуристическую группу — «будетляне» (от слова будет). В эту же группу входили Давид Бурлюк, Казимир Малевич, Владимир Маяковский и другие поэты и художники.

В 1913 году выходит манифест Кручёных и Хлебникова «Декларация слова как такового» — один из ключевых текстов русского футуризма. Он призывает отказаться от традиционных эстетических стандартов и форм, заменяя их заумным языком и новыми звуковыми сочетаниями, которые максимально выражают современность.

У писателей до нас инструментовка была совсем иная, например: по небу полуночи ангел летел и тихую песню он пел… Здесь окраску даёт бескровное пе… пе… Как картины, писанные киселём и молоком, нас не удовлетворяют и стихи, построенные на па-па-па пи-пи-пи ти-ти-ти и т. п. Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок.

Авторы противопоставляют футуристический подход прежним литературным идеалам, акцентируя внимание на непосредственности, грубости и выразительности слова. Они критикуют прошлые поколения за чрезмерное внимание к душевным и романтическим переживаниям, предлагая взамен экспериментировать с формой.

До нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный, приятный (нежный) для слуха, выразительный (выпуклый, колоритный, сочный). Впадая в вечно игривый тон наших критиков, можно их мнения о языке продолжить, и мы заметим, что все их требования (о, ужас!) больше приложимы к женщине как таковой, чем к языку как таковому.

Дыр бул щыл

Стихотворение «Дыр бул щыл» (1913) Алексея Кручёных считается знаковым произведением заумного языка и одним из самых известных примеров зауми. Оно состоит из ряда бессмысленных с точки зрения традиционного языка слов, которые, по замыслу автора, должны вызывать у читателя или слушателя интуитивные ассоциации и эмоции, не ограниченные привычными значениями.

Дыр бул щыл 
убеш щур 
скум 
вы со бу 
р л эз

Алексей Кручёных

Впервые стихотворение было представлено в сборнике Кручёных «Помада». В Манифесте «Слово как таковое» Кручёных ещё раз печатает это стихотворение и утверждает, что «в этом пятистишии более русского национального, чем во всей поэзии Пушкина».

«Дыр бул щыл» оказало большое влияние на развитие авангардной поэзии, звукового искусства и экспериментальной литературы. Это произведение стало своеобразным началом зауми, показывающим, как далеко можно зайти в поиске новых форм языка и выразительных средств.

На первый взгляд «Дыр бул щыл», это набор бессмысленных слов. Однако смысл создаётся не через привычное значение слов, а через их звучание. По сути, Кручёных предлагает читателям стать соавторами произведения, самим находя в тексте смыслы и образы.

«Дыр бул щыл» получил множество интерпретаций. Стихотворения называли «дырой в будущее», «то, что случилось с Россией» и «что-то лесное, коричневое, корявое…». Однако даже при чтении заумного текста, такого как «Дыр бул щыл», читатель всё равно пытается интерпретировать его через средства привычного языка, так как не может уйти от своего языкового опыта. Мыслить вне языка почти невозможно.

Поэтому, несмотря на намеренный отказ от смысла, заумь всё же взаимодействует с обыкновенным языком, а её слова схожи с обычными словами и слогами. Например, «дыр» может напоминать слово дыра, «бул» — булка, булава, булыжник, а «щыл» — «щель».

Поэзия зауми

Заумь — уникальное явление русского авангарда, где логика уступает место интуиции. Авторы, работавшие в этом жанре, стремились преодолеть границы и освободиться от традиционных правил. Заумь не просто разрушает привычные конструкции — она создаёт новые реальности, где язык может вернуть нас даже к первобытным мотивам.

Идеи зауми позднее нашли отражение в поэзии и перформансах дадаистов, которые создали своё течение в Швейцарии в 1916 году. Хотя прямого влияния зауми на дадаизм не установлено, между ними есть определённые точки пересечения. Дадаисты, такие как Хуго Балль, также экспериментировали с языком, но их целью было скорее продемонстрировать его абсурдность и бессмысленность. В отличие от этого, в зауми эксперименты были направлены на создание языка, который лучше передаёт сложные чувства.

Алексей Кручёных

Стихи Алексея Кручёных на заумном языке — радикальный эксперимент в русской авангардной поэзии. В его стихах звуки становятся главным выразительным средством, а звуковая форма слов имеет самостоятельную силу, способную напрямую воздействовать на чувства. Несмотря на кажущуюся хаотичность, стихи Кручёных часто имеют чёткий ритм. В сборнике «Помада» помимо «Дыр бул щыл» было ещё два стихотворения на языке зауми.

Оформление «Помады» выполнил русский авангардный художник Михаил Ларионов. Он создавал рисунки, которые воспринимались не только как дополнение, но и как часть общей композиции сборника. Это помогло создать целостный художественный объект, где поэзия и визуальное искусство слились в единое произведение.

Шрифт в «Помаде» Кручёных нарисовал сам, потому что он стремился отделиться от стандартной типографской продукции. Его ручной шрифт делает книгу чем-то вроде арт-объекта, а не просто литературного произведения.

Рукописный шрифт не только служил средством оформления, но и активно работал на создание эмоционального и эстетического эффекта, усиливая воздействие стихотворений. Он был частью общей концепции, где форма букв, сила нажима и характер линии становилась частью содержания, добавляя «звучание» тексту через графику.

«Фрот фрон ыт…»

Фрот фрон ыт
не спорю влюблён
чёрный язык
то было и у диких
‎племён

«Та са мае…»

Та са мае
ха ра бау
Саем сию дуб
радуб мола
аль

Другой сборник Кручёных – «Взорваль». Здесь само название уже является заумным: оно не принадлежит стандартному языку, но явно ассоциируется со словами «взрыв», «разрушение». Как и в «Помаде», оформление «Взорваля» подчёркивало идею новаторства. Сборник сочетает тексты и рисунки, которые исполнили Николай Кульбин, Наталья Гончарова, Ольга Розанова и Казимир Малевич.

«Тянут кони…»

Тянут кони
Непонятные нони
Зверь испугался
Откуда галь ся
Везут осиновый кол
Убьют живых чол
Сидит Вавула
Дрожат скулы
Вда́ли
Кол
Далеко

«Тянут коней…»

Тянут коней
Заметил ты
Как злых ноней
Носили копыты
И ты
Вскричал зажатый
Добро
Везут… рогатый
Кидайте хаты
Не бедны не богаты
Конец везут
Старо

«Взорваль…»

Взорваль
Огня
Печаль
Коня
Рубли
Ив
В волосах
Див

Военный вызов ЗАУ

Уу — а — ме — гон — э — бью!
Ом — чу — гвут — он
За — бью!..
Гва — гва… уге — пругу… па — у…
— Та — бу — э — шит!!!
Бэг — уун — а — ыз
Миз — ку — а — бун — о — куз.
СА — ССАКУУИ!!! ЗАРЬЯ!!! КАЧРЮК!!!

Железобетонные гири-дома

железобетонные гири-дома
тащут бросают меня ничком —
объевшись в харчевне впотьмах
плавно пляшу индюкомгремит разбитая машина
как ослы на траве я скотинапалку приставил слоновый рог
не разберу никак сколько во мне ногсобираюся попаду ль
на поезд
как бы успеть ещё поестьчто-то рот мой становится уже уже
бочка никак не вмещается в пузона потолок забрался чертяка
и стонет не дали ому вина
хвост опустила тётка сваха
и пригрозила… бревна…

Зыч паровоза на подъём

жлач
рчбыха
рябуф
тучан
рики-чаш
чурче
ютчики
бурчики
фуб
клач!…
слач!…
Жлам

Велимир Хлебников

Велимир Хлебников — один из ключевых представителей русского авангарда и футуризма, поэт, прозаик, изобретатель и экспериментатор нового языка зауми и словотворчества. Хлебников особо близко был знаком с Алексеем Кручёных. Они вместе работали над сборниками стихов, манифестами и часто выступали соавторами, продвигая идею заумного языка.

Самый известный эксперимент Хлебникова с языком, звуком и ритмом — стихотворение «Бобэоби пелись губы». Он был написан в 1908 году и считается предшественником заумной поэзии, на которую ориентировались как сам Хлебников, так и Алексей Кручёных.

Бобэоби пелись губы

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй — пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

Перевертень

(Кукси, кум, мук и скук) Кони, топот, инок.
Но не речь, а черен он.
Идём, молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Голод, чем меч долог?
Пал, а норов худ и дух ворона лап.
А что? Я лов? Воля отча!
Яд, яд, дядя!
Иди, иди!
Мороз в узел, лезу взором.
Солов зов, воз волос.
Колесо. Жалко поклаж. Оселок.
Сани, плот и воз, зов и толп и нас.
Горд дох, ход дрог.
И лежу. Ужели?
Зол, гол лог лоз.
И к вам и трем с Смерти-Мавки.

Слоны бились бивнями так

Слоны бились бивнями так,
Что казались белым камнем
Под рукой художника.
Олени заплетались рогами так,
Что казалось, их соединял старинный брак
С взаимными увлечениями и взаимной неверностью.
Реки вливались в море так,
Что казалось: рука одного душит шею другого.

Наш кочень очень озабочен

Наш кочень очень озабочен:
Нож отточен точен очень!

Жарбог

Жарбог! Жарбог!
Я в тебя грезитвой мечу,
Дола славный стаедей,
О, взметни ты мне навстречу
Стаю вольных жарирей.
Жарбог! Жарбог!
Волю видеть огнезарную
Стаю лёгких жарирей,
Дабы радугой стожарною
Вспыхнул морок наших дней.

Кузнечик

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!

О, достоевскиймо бегущей тучи

О, достоевскиймо бегущей тучи!
О, пушкиноты млеющего полдня!
Ночь смотрится, как Тютчев,
Безмерное замирным полня.

Сутемки, сувечер

Зазовь.
Зазовь манности тайн.
Зазовь обманной печали,
Зазовь уыанной устали.
Зазовь сипких тростников.
Зазовь зыбких облаков.
Зазовь водностных тайн.
Зазовь.

Заклятие смехом

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных
смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

Василий Каменский

Поэт и ещё один представитель футуризма. Он также был лётчиком, пионером авиации в России, что отражало его стремление к полёту во всех смыслах — как физическом, так и творческом. Каменский сочетал в творчестве авангардные эксперименты и приверженность футуристическим идеям.

Циа-цинть

Циа-цинц-цвилью-ций —
Цвилью-ций-ций-тюрль-ю —
День-деньской по березнику звонкому
Как у божиих райских дверей
Или как у источника радостей,
Слышны пташек лесных голоса.
Цвилью-ций-ций-тюрль-ю!
Сквозь густых зеленистых кудрей
Голубеют глаза-небеса.
Я лежу на траве. Ничего не таю,
Ничего я не знаю — не ведаю.
Только знаю своё — тоже песни пою,
Сердце-душу земле отдаю,
Тоже радуюсь, прыгаю, бегаю.
Циа-цинц-цвилью-ций.
Над моей головой
Пролетел друг летающий мой.
«Эй, куда?»
И ответа не жду я — пою.
Солнце алмазными лентами
Грудь мою жжёт.
Доброе солнце меня бережёт.

Я-ли тебе та-ли

Я-ли тебе та-ли
Не вонь энтакая
На семой версте мотали
Переэнтакая.
Харым-ары-згаль-волчоночный
Занеси под утро в сердце
Окаянной разлюбовницы
Нож печеночный.

Я

Излучистая
Лучистая
Чистая
Истая
Стая
Тая
Ая
Я

Василий Каменский также занимался оптофонетическим стихосложением, что стало одной из ключевых особенностей его творчества. Оптофонетика — это способ поэтического выражения, который сочетает визуальные (графические) и звуковые элементы, чтобы усилить восприятие текста.

Каменский экспериментировал со шрифтами, формой и расположением строк. Например, его стихи могли быть напечатаны в форме кругов, волн или зигзагов, передавая нужную динамику. Оптофонетика была способом разрушить традиционные границы поэзии. Она позволяла читателю не просто «читать» стихотворение, а «видеть» его как полноценное арт-произведение.

Одно из таких стихотворений называется «Полёт Васи Каменского на аэроплане в Варшаве», было напечатано в сборнике «Танго с коровами» — это экспериментальная книга со стихами, визуально оформленных в футуристическом духе. Сборник символизировал новую эстетику, соединяющую сельские образы и урбанистический пафос. Каждая страница сборника была напечатана на отрезе обоев с растительным орнаментом.

В этом же сборнике Каменский публикует особый тип стихотворений, где слова на странице расположены необычным образом, который напоминает карту, схему или структуру строительных блоков. Такой тип Каменский назвал «железобетонной поэзией». Этот образный термин отражает концепцию его творчества, в которой соединяются идеи индустриального прогресса, урбанизма и обновления формы искусства.

Пример «железобетонной поэзии» — стихотворение «Константинополь». Оно показывает стих как архитектурный объект, где текст воспринимается не только как литературное произведение, но и как визуальное, конструктивное сооружение. Каменский буквально «строит» его из слов, как из железобетонных блоков, а перспектива с высоты полёта подчёркивает динамику и масштаб.

В стихотворении «Константинополь» Каменский создаёт многослойный образ города, который мы воспринимаем сразу через несколько зрение, слух и даже воображаемые запахи. Это делает текст не просто описанием, а полноценным художественным переживанием, погружающим читателя в атмосферу города.

Каменский использует слова и строки, чтобы дать нам как бы «панорамный обзор» города. Мы замечаем разные районы Константинополя, которые словно распахиваются перед глазами, как карта: башни, крыши и минареты. Босфор, соединяющий Европу и Азию. Базары и шумные улицы. В тексте мелькают детали, отличающие город: султанские дворцы, полумесяцы, чайки и кофе, ставший частью восточной культуры.

Григорий Петников

Русский поэт, писатель, переводчик и футурист. В ранних произведениях Петникова заметно влияние футуризма, но после 1930-х годов он исчезает из его творчества.

Дол

Утомный день: дон
Чёрными лижет струями
Стрелу реки Геры,
Дремы ой золотой полнь
Песка блестящая коса!
Лоно радуги, млад и баит

И в те же зацвети то бросишь прямо
Упрямый косогор
Долин единственный простор…
О долог холод ол
И золото, что выси осенивши тронет.
За нас и лади дальней ор
Синеющий и дарственный простор –
И непременно мертвенного перстня
Лелей велеющую дерзость –
То сведав вести в веер
Полян обряд и млади ясной так
Облачено в единоверье недр.

Елена Гуро

Русская поэтесса, писательница, художница и одна из представительниц авангарда и футуризма. Стихотворение Елены Гуро «Финляндия» — один из примеров её экспериментов с заумью и фонетической стилизацией. В этом стихотворении она воспроизводит звучание финского языка, создавая фонетический ритм и настроение.

Финляндия

Это ли? Нет ли?
Хвои шуят, — шуят
Анна — Мария, Лиза, — нет?
Это ли? — Озеро ли?

Лулла, лолла, лалла-лу,
Лиза, лолла, лулла-ли.
Хвои шуят, шуят,
ти-и-и, ти-и-у-у.

Лес ли, — озеро ли?
Это ли?
Эх, Анна, Мария, Лиза,
Хей-тара!
Тере-дере-дере… Ху!
Холе-кулэ-нэээ.

Озеро ли? — Лес ли?
Тио-и
ви-и… у.

Александр Туфанов

Туфанов один из пионеров заумного языка, который был самостоятельным исследователем и теоретиком зауми. Начинал эксперименты с поэзией параллельно с ранними работами Кручёных и Хлебникова. Более того, Туфанов внёс значительный вклад в теоретическое обоснование зауми и выпустил несколько теоретических работ.

Весна

Сиинь соон сиий селле соонг се
Сиинг сеельф сиик сигналь сеель синь

Лиий левиш ляак ляйсииньлюк
Ляай луглет ляан лилиин лед

Сяасиинь соо сайлен саайсед
Суут сиик соон росин сааблен

Ляадлюбсон лиилиляаслюб
Соолёнсе сеервесеелиб

Осенний подснежник

Сноу шайле шуут шипиш сноу
Сноуишип ниип нейчар снее
Шалью белоснежною все солнце
Снова до весенних зорь закрыто

Снаасноо снууснее снии
Сноуисон снууснее снууз
Сосны цепенеют и синицы
Ночью как монахини без весен

Снууз сниппет сноумаяв соуль
Соосомбар саайт интайм сприин

Глухонемой

Муломнг улва
Глумов кул
Амул ягул 
Валгул
За – ла – е
У Гул
Волгала гыр
Марча!..

Заключение

Заумный язык вдохновлял многих поэтов и художников в русле авангардистских движений на протяжении всего XX века. Хотя заумь не стала доминирующим направлением в литературе, её влияние распространилось, породив множество последователей, экспериментировавших с языком. Среди более современных поэтов, работающих в этом направлении, можно отметить Владимира Эрля, Евгения Харитонова, Ры Никонову, Анну Альчук и других.

Заумь стала привлекательной для тех, кто ценит необычные формы искусства и ищет нестандартные способы выразить или понять свои чувства и мысли. Заумный язык интересен поэту и читателю по нескольким причинам:

• Свобода от рациональности. Заумь освобождает от привычных правил языка, позволяя наслаждаться чистым звучанием. Это особенно привлекательно для тех, кто устал от предсказуемости традиционных форм.
• Эмоциональная и звуковая выразительность. Звуки заумного текста создают особую атмосферу, пробуждают эмоции и ассоциации, которые трудно передать обычными словами. Заумь часто воспринимается как игра со звуками и смыслами, что делает её интересной. Это некий творческий эксперимент, который включает фантазию читателя.
• Личное толкование. В отсутствие фиксированного смысла читатель или слушатель может сам придумывать интерпретации заумных текстов, что делает их персональными и значимыми. Звуковые комбинации и ритмы пробуждают неожиданные образы и воспоминания, создавая богатый внутренний опыт.
• Интуитивное понимание. Некоторые люди ценят возможность воспринимать произведение на уровне ощущений и интуиции, без необходимости рационального анализа. Заумь помогает взглянуть на мир с другой стороны, через призму абсурда и алогичности, что часто вызывает восторг и интерес.